seize the day
14.08.2009 в 21:46
Пишет Акын Калабас:Эта пять!
URL записи14.08.2009 в 21:13
Пишет marsi:ХРАМ СВЯТОГО ВЛАДИМИРА
автор тут
В свои 111 лет Владимир Владимирович Путин четырежды побывал президентом, шесть раз премьер-министром и выиграл со сборной страны чемпионат мира по футболу. Когда же Владимир Владимирович принял монашество, Москву переименовали в Москва-сити, а столицу перенесли в древний русский город Владимир, который даже переименовывать не пришлось. Поехал туда и Владимир Владимирович — молиться за Русь Святую в эфире всех телеканалов страны.
читать дальшеПокидая в последний раз Кремль, Владимир Владимирович окинул глазами рабочий кабинет в поисках предметов, достойных разделить с ним последнюю дорогу. Солдатская шинель? Стоптанные валенки, позаимствованные в музее святого равноапостольного Иосифа Сталина? Всё не то… Владимир Владимирович подошёл к аппарату правительственного слежения. Подумав, он решил выбрать для последнего взгляда на заграницу маленький американский городок со славной историей — Вашингтон.
В США только что закончились очередные выборы президента. После упорной борьбы чарт возглавила неувядающая Бритни Спирс с ускоренной экстази-версией хита «Oops! I did it again». Вовсю приближалась инаугурация; Голливуд, в котором предполагалось, как обычно, провести ответственную церемонию, уже неделю был закрыт на перепланировку и дезинфекцию. По случаю выборов пятой женщины-президента Владимир Владимирович, в общем-то, не планировал обращаться с речью к впавшей в детство нации, но ему было приятно посмотреть ещё раз на обветшалые развалины Белого дома, на парк, в котором он выгулял столько президентов США, пока они были маленькими…
Начинался телевизионный прайм-тайм — пора было выезжать. Легко сбежав к ожидающему у Спасской башни белому кабриолету, Владимир Владимирович махнул рукой. Караван из тридцати машин охранения и ведущих телекомпаний мира тотчас двинулся по новому Китайгородскому мосту через Внутренний город (так стала называться правительственная часть Москвы в пределах старого Садового кольца) в сторону Владимирского тракта. Вслед за ним на предусмотренном инструкцией расстоянии пятьдесят метров на тяжёлых мотоциклах с развивающимися российскими знамёнами двинулась нестройная толпа паломников, послушников и нахлебников в чёрных кожаных одеяниях и тёмных очках. Ещё дальше на велосипедах и самокатах двигались комсомольские работники, футбольные болельщики и представительницы нескольких фэн-клубов Путина.
Владимир Владимирович задумчиво смотрел на новенькие бетонные офисные центры, построенные на месте обветшалых развалин 18-19 веков. Особое впечатление на него производил 22-этажный паркинг, недавно появившийся вместо мусорного потока под названием «река Яуза», столетиями ухудшающего экологию города. «Хорошо китайцы постарались», — думал он о героях-застройщиках нового Китай-города.
Когда кортеж великого старца выехал на шоссе Энтузиастов, выяснилось, что энтузиасты стоят по обеим сторонам дороги. Занимались они, в основном, торговлей и попрошайничеством. Подогнав открытый прицеп, густо нагруженный евроцентами, охрана очистила небольшой пятачок возле проезжей части: по сценарию Владимир Владимирович должен был сам раздавать милостыню. Камеры тут же наклонились ближе.
Через оцепление по предъявлению слегка сомнительной лицензии была пропущена пожилая нищенка, выбранная для этой роли местной ячейкой профсоюза бомжей, алкоголиков и побирушек.
— Владимир Владимирович, пятьдесят лет назад я была молодой и красивой офисной работницей… — плаксивым голосом начала жаловаться нищенка.
— Ну и что? Зурабов день, освобождающий раз в год работников от офисного права, ещё никто не отменял, — строго, но справедливо ответил Владимир Владимирович.
— Но хозяева замучили меня несправедливыми штрафами, и я не смогла собрать откупные… — ответила нищенка, отводя с непривычки взгляд от камер.
Выйдя из кабриолета, Владимир Владимирович ударил что есть силы своим волшебным посохом прямо о проезжую часть. Тут же стало видно, как забурлила, задрожала Святая Русь, а вместе с ней — кресла злых офисных начальников, получивших на кормление свои удельные нацпроекты. И минуты не прошло, как нищенка получила вольную.
Страна, сидящая у телевизоров, оценила трёхмерную анимацию режиссёров и захлопала в ладоши. Владимир Владимирович ответил ей взмахом ладони. Камеры отодвинулись, и кортеж был готов отправляться в путь, но нищенка не уходила, словно случайно встав на пути белого кабриолета.
— Владимир Владимирович, у меня есть ещё одна просьба. Пятьдесят лет назад у нас был Интернет…
Лицо старца нахмурилось, борода от неприятных воспоминаний встала дыбом.
— Нет, нет и нет! Не хватало ещё раз душить нефтекризисом Европу, а американцев пугать иранской атомной бомбой. Живи без Интернета жизнью простой и праведной, как наши славные предки!
Оттеснив нищенку от кортежа, охрана заняла привычные позиции. Можно было двигаться дальше.
Проехав Новогиреево, процессия миновала центр города и вступила в пределы германской зоны оккупации. Не имея права на изменение архитектурного облика города, под страхом неподъёмных взяток, практичные немцы закрыли реутовские и балашихинские доходные пятиэтажки большими шумоизоляционными щитами.
— Вот это я понимаю — пейзаж! — воскликнул Владимир Владимирович, всегда уважавший немцев.
В памяти всплыла правительственная экскурсия в лагерь смерти Освенцим с огромными печами крематория, где арийское меньшинство с прагматичной лёгкостью уничтожало безропотные массы людей. «Семеро одного не жгут», — вспомнил Владимир Владимирович старинную нацистскую мудрость.
Миновали Ногинский трудовой лагерь. Высокие решётки, ограждающие строительные площадки Федерального политического управления, были облеплены счастливыми молдаванами и китайцами, машущими руками изо всех сил в сторону, возможно, самого главного события в их одноразовой жизни. Здесь кортеж, разумеется, останавливаться не стал, но мигалку для порядка включили.
Вскоре городской пейзаж сменился сельским, деревенским, милым сердцу каждого русского человека. Река Клязьма предстала украшенной детскими площадками, кукурузными полями, берёзами и макетами тракторов, выполненными в натуральную величину из чистейшего бетона великим скульптором Церетели. Там же произошло знамение — видение высокого старика с посохом, перекрещивающего автоколонну.
— А, это Сергий Радонежский, мой полпред в русском средневековье, — узнал старика Владимир Владимирович, — помолитесь за него.
Паломники, послушники и нахлебники крестились, невозмутимо сидя на своих мотоциклах. Комсомольские работники, футбольные болельщики и фанатки-путономанки ответили нестройным визгом и дружным скандированием: «Слава России!». Камера скользнула к бульдозерам, показала крупный план стариковского лица, беззвучно шевелящего губами. «Звук, дайте звук!», — безнадёжно взывал режиссёр к звукооператорам, которые хоть раз за поездку должны были положиться на русский «авось».
В правом нижнем углу телеэкранов тут же появилось и погасло изображение девушки-сурдопереводчицы. Это была Ксения Собчак, правнучка знаменитого политика, с детства лишённая дара речи, но обладающая самовыражением. Воспитывалась девочка в доме Владимира Владимировича многочисленными гувернантками и психиатрами, что и помогло ей сделать карьеру на телевидении. Увидев воспитанницу, Владимир Владимирович довольно улыбнулся.
— Ксяся… — прошепелявил он.
В посёлке Малая Дубна, поблизости от таможни между Владимирской и Московской областью, скопилась, как всегда, толпа выходцев из отдалённых областей страны, пытавшихся урвать хоть что-нибудь московского в межобластном дьюти-фри. На этой неделе возле контрольно-пропускного пункта шла особенно успешная меновая торговля: из Архангельска пришёл груз пеньки, а из Коврова — мыл и шампуней местного производства. Наибольшим спросом продукты пользовались у уроженцев Курганской области, испытывавших традиционные сложности с ясачным сбором и оброками.
В честь прохождения кортежа ярмарку закрыли, а курганцам выдали беспроцентный кредит. Проезжая торговые ряды, увешанные декоративными товарами народного потребления, телевизионная группа дала крупный план залитых счастьем лиц — это были московские таможенники и сборщики ясака. Правда, среди телег с владимирскими номерами изредка попадались и проржавевшие садовые тачки с курганскими, но это как раз и обеспечивало работу бригаде специалистов по компьютерной графике.
В Киржаче процессию встретила делегация хлеборобов — импортёров украинского хлеба. В честь великого старца в небо запустили символ правящей партии — надувного Олимпийского Медведя с жёлто-голубой ленточкой на груди. Владимир Владимирович не мог сдержать довольной улыбки.
— Хай живе торгова федерация! Да пребудет с тобой сила! — скандировали хлеборобы, потрясая лазерными ручками от лопат.
— Спаси Господи Украинский федеральный округ!.. — отвечал Владимир Владимирович и тихо сам себе добавлял: — …от Белорусского…
Много ещё городов и посёлков проехал кортеж Владимира Владимировича Путина. В Петушках Владимир Владимирович возложил цветы на могилу последнего не подвергшегося генной модификации петуха. В Лакинске старец благословил развалины главной архитектурной ценности города — пивного завода. В Юрьевце пожал руки работникам дорожно-постовой службы, вручив медали «За преданность». Около въезда во Владимир старец совершил чудесное явление, разогнав с помощью самолётов тучи. Теперь солнечная погода на некоторое время была гарантирована.
Во Владимирском централе имени святого великомученика Михаила Круга тем временем шло заседание Вселенского собора. Вёл его патриарх федеральной православной церкви Алексий III, передвигающийся к тому времени уже исключительно на «папомобиле» — специальной автомашине, предназначенной для перевоза ста восемьдесяти килограммов живого патриаршего тела.
Ветер бодро развивал георгиевские ленточки на иконах.
— Святой великомученик Михаил Круг, — напомнил присутствующим патриарх, — творил чудеса каждый день, ибо так уж просто это было ему. В народе даже появилась присказка: «Пошли круги по воде»…
— Господу помолимся, господу помолимся, — затянул хор.
— Кстати, братья и сёстры, — добавил патриарх, обернувшись в сторону телекамер, — напоминаю, что спонсор Вселенского собора — Федеральная служба занятости. Играйте в игру «Крестики-нолики», в ней добрые христиане изгоняют язычников и бесов!
— Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, — пропел в ответ хор.
К приезду старца Владимира решено было причислить его к лику святых первой степени, в честь чего дали условный сигнал — четыре белых ракеты «земля-земля».
Ликующие горожане, а вместе с ними и другие телезрители, устремились на улицу, заполнив площади и проспекты. Городской глава Владимира поднялся со стадиона «Торпедо» на воздушном шаре, самолично рассыпая в честь светлого праздника по дорогам горсти риса, собираемые стариками и детьми ещё в полёте.
Вскоре на дороге появились первые машины охраны. Расчистив улицу, они постелили ковровую дорожку и расставили камеры. Непорочные девственницы с хлебом и солью, избранные на роль царёвых невест, заняли предусмотренные церемониалом позиции вдоль дороги. Над Золотыми воротами в две стороны протянулась многослойная радуга.
По условному сигналу гвардейский полк кремлёвских стрельцов развернул красные знамёна и запел «Боже, царя храни!», и тут на дороге вдруг показался белый кабриолет Владимира Владимировича, весь наполненный внутренним и внешним светом. Горожане исступлённо захлопали в ладоши и закричали; многие, наиболее впечатлительные попадали в обморок. Склоняющиеся камеры сделали особый акцент на лицах девушек и суровых фигурах санитаров, приготовивших носилки для расставшихся с рассудком граждан. За городом, у химзавода начинался салют…
По щеке старца покатилась слеза.
— У нас великая история! — прошептал он, закрыл лицо руками и тихо умер.
Похоронили Владимира Владимировича в церкви Покрова на Нерли в хрустальном саркофаге, закрытом от чужих глаз щитом чистого турецкого золота девяносто пятой пробы. Первые двести лет после этого от церкви исходило слабое свечение. Китайские туристы иногда пытались его фотографировать, но кадры пересвечивались. Пытаясь объяснить этот факт, учёные строили предположения, что причиной владимирского феномена является продолжение мозговой активности великого старца.
Потом свечение прекратилось. Отодвинув щит, хранители гробницы были поражены: оказалось, что саркофаг пуст. Так святой Владимир вознёсся к своему Небесному Отцу, обеспечив вечное благоденствие Великой Империи, тысячелетней Руси.
Upd 1. Уважаемые читатели! Буду благодарен за кросс-посты в Ваших ЖЖ!
Upd 2. Рассказ был отвергнут "Новой газетой", зато опубликован на "Точке Зрения" с интеллигентнейшим предисловием Сергея Алхутова.
автор тут
В свои 111 лет Владимир Владимирович Путин четырежды побывал президентом, шесть раз премьер-министром и выиграл со сборной страны чемпионат мира по футболу. Когда же Владимир Владимирович принял монашество, Москву переименовали в Москва-сити, а столицу перенесли в древний русский город Владимир, который даже переименовывать не пришлось. Поехал туда и Владимир Владимирович — молиться за Русь Святую в эфире всех телеканалов страны.
читать дальшеПокидая в последний раз Кремль, Владимир Владимирович окинул глазами рабочий кабинет в поисках предметов, достойных разделить с ним последнюю дорогу. Солдатская шинель? Стоптанные валенки, позаимствованные в музее святого равноапостольного Иосифа Сталина? Всё не то… Владимир Владимирович подошёл к аппарату правительственного слежения. Подумав, он решил выбрать для последнего взгляда на заграницу маленький американский городок со славной историей — Вашингтон.
В США только что закончились очередные выборы президента. После упорной борьбы чарт возглавила неувядающая Бритни Спирс с ускоренной экстази-версией хита «Oops! I did it again». Вовсю приближалась инаугурация; Голливуд, в котором предполагалось, как обычно, провести ответственную церемонию, уже неделю был закрыт на перепланировку и дезинфекцию. По случаю выборов пятой женщины-президента Владимир Владимирович, в общем-то, не планировал обращаться с речью к впавшей в детство нации, но ему было приятно посмотреть ещё раз на обветшалые развалины Белого дома, на парк, в котором он выгулял столько президентов США, пока они были маленькими…
Начинался телевизионный прайм-тайм — пора было выезжать. Легко сбежав к ожидающему у Спасской башни белому кабриолету, Владимир Владимирович махнул рукой. Караван из тридцати машин охранения и ведущих телекомпаний мира тотчас двинулся по новому Китайгородскому мосту через Внутренний город (так стала называться правительственная часть Москвы в пределах старого Садового кольца) в сторону Владимирского тракта. Вслед за ним на предусмотренном инструкцией расстоянии пятьдесят метров на тяжёлых мотоциклах с развивающимися российскими знамёнами двинулась нестройная толпа паломников, послушников и нахлебников в чёрных кожаных одеяниях и тёмных очках. Ещё дальше на велосипедах и самокатах двигались комсомольские работники, футбольные болельщики и представительницы нескольких фэн-клубов Путина.
Владимир Владимирович задумчиво смотрел на новенькие бетонные офисные центры, построенные на месте обветшалых развалин 18-19 веков. Особое впечатление на него производил 22-этажный паркинг, недавно появившийся вместо мусорного потока под названием «река Яуза», столетиями ухудшающего экологию города. «Хорошо китайцы постарались», — думал он о героях-застройщиках нового Китай-города.
Когда кортеж великого старца выехал на шоссе Энтузиастов, выяснилось, что энтузиасты стоят по обеим сторонам дороги. Занимались они, в основном, торговлей и попрошайничеством. Подогнав открытый прицеп, густо нагруженный евроцентами, охрана очистила небольшой пятачок возле проезжей части: по сценарию Владимир Владимирович должен был сам раздавать милостыню. Камеры тут же наклонились ближе.
Через оцепление по предъявлению слегка сомнительной лицензии была пропущена пожилая нищенка, выбранная для этой роли местной ячейкой профсоюза бомжей, алкоголиков и побирушек.
— Владимир Владимирович, пятьдесят лет назад я была молодой и красивой офисной работницей… — плаксивым голосом начала жаловаться нищенка.
— Ну и что? Зурабов день, освобождающий раз в год работников от офисного права, ещё никто не отменял, — строго, но справедливо ответил Владимир Владимирович.
— Но хозяева замучили меня несправедливыми штрафами, и я не смогла собрать откупные… — ответила нищенка, отводя с непривычки взгляд от камер.
Выйдя из кабриолета, Владимир Владимирович ударил что есть силы своим волшебным посохом прямо о проезжую часть. Тут же стало видно, как забурлила, задрожала Святая Русь, а вместе с ней — кресла злых офисных начальников, получивших на кормление свои удельные нацпроекты. И минуты не прошло, как нищенка получила вольную.
Страна, сидящая у телевизоров, оценила трёхмерную анимацию режиссёров и захлопала в ладоши. Владимир Владимирович ответил ей взмахом ладони. Камеры отодвинулись, и кортеж был готов отправляться в путь, но нищенка не уходила, словно случайно встав на пути белого кабриолета.
— Владимир Владимирович, у меня есть ещё одна просьба. Пятьдесят лет назад у нас был Интернет…
Лицо старца нахмурилось, борода от неприятных воспоминаний встала дыбом.
— Нет, нет и нет! Не хватало ещё раз душить нефтекризисом Европу, а американцев пугать иранской атомной бомбой. Живи без Интернета жизнью простой и праведной, как наши славные предки!
Оттеснив нищенку от кортежа, охрана заняла привычные позиции. Можно было двигаться дальше.
Проехав Новогиреево, процессия миновала центр города и вступила в пределы германской зоны оккупации. Не имея права на изменение архитектурного облика города, под страхом неподъёмных взяток, практичные немцы закрыли реутовские и балашихинские доходные пятиэтажки большими шумоизоляционными щитами.
— Вот это я понимаю — пейзаж! — воскликнул Владимир Владимирович, всегда уважавший немцев.
В памяти всплыла правительственная экскурсия в лагерь смерти Освенцим с огромными печами крематория, где арийское меньшинство с прагматичной лёгкостью уничтожало безропотные массы людей. «Семеро одного не жгут», — вспомнил Владимир Владимирович старинную нацистскую мудрость.
Миновали Ногинский трудовой лагерь. Высокие решётки, ограждающие строительные площадки Федерального политического управления, были облеплены счастливыми молдаванами и китайцами, машущими руками изо всех сил в сторону, возможно, самого главного события в их одноразовой жизни. Здесь кортеж, разумеется, останавливаться не стал, но мигалку для порядка включили.
Вскоре городской пейзаж сменился сельским, деревенским, милым сердцу каждого русского человека. Река Клязьма предстала украшенной детскими площадками, кукурузными полями, берёзами и макетами тракторов, выполненными в натуральную величину из чистейшего бетона великим скульптором Церетели. Там же произошло знамение — видение высокого старика с посохом, перекрещивающего автоколонну.
— А, это Сергий Радонежский, мой полпред в русском средневековье, — узнал старика Владимир Владимирович, — помолитесь за него.
Паломники, послушники и нахлебники крестились, невозмутимо сидя на своих мотоциклах. Комсомольские работники, футбольные болельщики и фанатки-путономанки ответили нестройным визгом и дружным скандированием: «Слава России!». Камера скользнула к бульдозерам, показала крупный план стариковского лица, беззвучно шевелящего губами. «Звук, дайте звук!», — безнадёжно взывал режиссёр к звукооператорам, которые хоть раз за поездку должны были положиться на русский «авось».
В правом нижнем углу телеэкранов тут же появилось и погасло изображение девушки-сурдопереводчицы. Это была Ксения Собчак, правнучка знаменитого политика, с детства лишённая дара речи, но обладающая самовыражением. Воспитывалась девочка в доме Владимира Владимировича многочисленными гувернантками и психиатрами, что и помогло ей сделать карьеру на телевидении. Увидев воспитанницу, Владимир Владимирович довольно улыбнулся.
— Ксяся… — прошепелявил он.
В посёлке Малая Дубна, поблизости от таможни между Владимирской и Московской областью, скопилась, как всегда, толпа выходцев из отдалённых областей страны, пытавшихся урвать хоть что-нибудь московского в межобластном дьюти-фри. На этой неделе возле контрольно-пропускного пункта шла особенно успешная меновая торговля: из Архангельска пришёл груз пеньки, а из Коврова — мыл и шампуней местного производства. Наибольшим спросом продукты пользовались у уроженцев Курганской области, испытывавших традиционные сложности с ясачным сбором и оброками.
В честь прохождения кортежа ярмарку закрыли, а курганцам выдали беспроцентный кредит. Проезжая торговые ряды, увешанные декоративными товарами народного потребления, телевизионная группа дала крупный план залитых счастьем лиц — это были московские таможенники и сборщики ясака. Правда, среди телег с владимирскими номерами изредка попадались и проржавевшие садовые тачки с курганскими, но это как раз и обеспечивало работу бригаде специалистов по компьютерной графике.
В Киржаче процессию встретила делегация хлеборобов — импортёров украинского хлеба. В честь великого старца в небо запустили символ правящей партии — надувного Олимпийского Медведя с жёлто-голубой ленточкой на груди. Владимир Владимирович не мог сдержать довольной улыбки.
— Хай живе торгова федерация! Да пребудет с тобой сила! — скандировали хлеборобы, потрясая лазерными ручками от лопат.
— Спаси Господи Украинский федеральный округ!.. — отвечал Владимир Владимирович и тихо сам себе добавлял: — …от Белорусского…
Много ещё городов и посёлков проехал кортеж Владимира Владимировича Путина. В Петушках Владимир Владимирович возложил цветы на могилу последнего не подвергшегося генной модификации петуха. В Лакинске старец благословил развалины главной архитектурной ценности города — пивного завода. В Юрьевце пожал руки работникам дорожно-постовой службы, вручив медали «За преданность». Около въезда во Владимир старец совершил чудесное явление, разогнав с помощью самолётов тучи. Теперь солнечная погода на некоторое время была гарантирована.
Во Владимирском централе имени святого великомученика Михаила Круга тем временем шло заседание Вселенского собора. Вёл его патриарх федеральной православной церкви Алексий III, передвигающийся к тому времени уже исключительно на «папомобиле» — специальной автомашине, предназначенной для перевоза ста восемьдесяти килограммов живого патриаршего тела.
Ветер бодро развивал георгиевские ленточки на иконах.
— Святой великомученик Михаил Круг, — напомнил присутствующим патриарх, — творил чудеса каждый день, ибо так уж просто это было ему. В народе даже появилась присказка: «Пошли круги по воде»…
— Господу помолимся, господу помолимся, — затянул хор.
— Кстати, братья и сёстры, — добавил патриарх, обернувшись в сторону телекамер, — напоминаю, что спонсор Вселенского собора — Федеральная служба занятости. Играйте в игру «Крестики-нолики», в ней добрые христиане изгоняют язычников и бесов!
— Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, — пропел в ответ хор.
К приезду старца Владимира решено было причислить его к лику святых первой степени, в честь чего дали условный сигнал — четыре белых ракеты «земля-земля».
Ликующие горожане, а вместе с ними и другие телезрители, устремились на улицу, заполнив площади и проспекты. Городской глава Владимира поднялся со стадиона «Торпедо» на воздушном шаре, самолично рассыпая в честь светлого праздника по дорогам горсти риса, собираемые стариками и детьми ещё в полёте.
Вскоре на дороге появились первые машины охраны. Расчистив улицу, они постелили ковровую дорожку и расставили камеры. Непорочные девственницы с хлебом и солью, избранные на роль царёвых невест, заняли предусмотренные церемониалом позиции вдоль дороги. Над Золотыми воротами в две стороны протянулась многослойная радуга.
По условному сигналу гвардейский полк кремлёвских стрельцов развернул красные знамёна и запел «Боже, царя храни!», и тут на дороге вдруг показался белый кабриолет Владимира Владимировича, весь наполненный внутренним и внешним светом. Горожане исступлённо захлопали в ладоши и закричали; многие, наиболее впечатлительные попадали в обморок. Склоняющиеся камеры сделали особый акцент на лицах девушек и суровых фигурах санитаров, приготовивших носилки для расставшихся с рассудком граждан. За городом, у химзавода начинался салют…
По щеке старца покатилась слеза.
— У нас великая история! — прошептал он, закрыл лицо руками и тихо умер.
Похоронили Владимира Владимировича в церкви Покрова на Нерли в хрустальном саркофаге, закрытом от чужих глаз щитом чистого турецкого золота девяносто пятой пробы. Первые двести лет после этого от церкви исходило слабое свечение. Китайские туристы иногда пытались его фотографировать, но кадры пересвечивались. Пытаясь объяснить этот факт, учёные строили предположения, что причиной владимирского феномена является продолжение мозговой активности великого старца.
Потом свечение прекратилось. Отодвинув щит, хранители гробницы были поражены: оказалось, что саркофаг пуст. Так святой Владимир вознёсся к своему Небесному Отцу, обеспечив вечное благоденствие Великой Империи, тысячелетней Руси.
Upd 1. Уважаемые читатели! Буду благодарен за кросс-посты в Ваших ЖЖ!
Upd 2. Рассказ был отвергнут "Новой газетой", зато опубликован на "Точке Зрения" с интеллигентнейшим предисловием Сергея Алхутова.
@темы: Цитаты