[miss Jane]

05.02.2009 в 14:57

Пишет  Sherwood:

Фильм: "Возвращение мушкетеров"

"Возвращение мушкетеров…": славные поминки

5 февраля 2009 - 10:20

Ну, дождались: еще один пламенный привет из прошлого на экране. Еще одно любимое нацией кинопроизведение испытывает зрителей на любовь, а создателей – на количество сохраненной энергии. Напомню, что "Д'Артаньян и три мушкетера", телевизионный фильм в трех сериях (последняя – в двух частях) вышел в 1979 году. В 1992-м появились "Мушкетеры двадцать лет спустя", годом позже – "Тайна королевы Анны, или Мушкетеры тридцать лет спустя", оба продолжения – в аналогичном телевизионном формате.

Долгие годы, частный капитал в кинопроизводстве и укрепившийся в кинематографе, простите, тренд выжимать до капли бренд, понадобились для того, чтобы идея "масштабирования" мушкетеров до большого экрана сначала возникла, затем постепенно зрела, "работалась" и, наконец, пришла нас пора-порадовать.
Режиссер в интервью рассказывает, что мысль о завершении проекта явилась под шляпу Михаила Боярского – завершении, поскольку он хотел, в соответствии с "фельетонами" Дюма, мушкетеров наконец торжественно убить. Между прочим, я бы не удивилась, узрев теперь подобный поворот событий, поскольку знаю реальную способность этого артиста исполнять свои желания. Простите, если рассказываю всем известный факт, но когда затевался самый первый фильм "Д'Артаньян и три мушкетера", почти тридцатилетнему тогда Боярскому выпадал Атос. Но он хотел играть юношу гасконца – и, добившись перераспределения ролей, безусловно не прогадал.

Однако нынче Юнгвальд-Хилькевич не согласился с актером и не стал убийцей. Ему жалко мушкетеров. К тому же он видит, наверное, что тридцать лет спустя любовь народа к Д'Артаньяну и его товарищам по-прежнему велика. В частности, за неимением адекватных давнишней удаче новых работ в кино самого Боярского, а также Вениамина Смехова, Валентина Смирнитского, Игоря Старыгина. С другой стороны, предполагалось сделать вовсе не, допустим, "Соло для часов с боем" с легендарными стариками МХАТа или даже не инсценировку видений/умозаключений пенсионеров Холмса и Ватсона у камина, а вполне приключенческую комедию с лошадками и рапирами.
Пять лет режиссер придумывал, как выйти из щекотливой ситуации полу- или недоумерщвления кумиров, но все же сценарий сочинил. Они возвращаются – во всех смыслах. Финансово за проект взялся продюсер Олег Чамин (фильм открывается удивительным титром о том, что он сделан без поддержки Минкульта; бюджет объявлен как "более пяти миллионов долларов"), команда основных игроков собралась, и вот мы имеем тот продукт, который имеем.


На предпремьерном показе в Петербурге за два дня до начала проката Михаил Сергеевич вышел на сцену кинотеатра приветствовать публику; в словах его явно сквозил серьезный скепсис в адрес картины. Он шутил про Аршавина (к дикому радостному реву собравшихся) и призывал публику – в моменты, когда что-то не так – жевать попкорн и "целовать свою девушку".
Публика приняла это все, мне кажется, за дежурную скромность. Все знают, что нельзя войти в ту же реку в четвертый раз, что продолжения не удаются почти никогда и что ирония судьбы состоит в конвертации, с возрастом, сил на опыт, свободы на зависимость, а лица на маску – и редко по выгодному курсу. Но желанье почувствовать себя маленькими перед фигурами мушкетеров во весь экран, а также еще разок услышать вечную обнадеживающую истину о верной дружбе, которое и привело зрителей в кинотеатр, очевидно, сильнее всех опасений.

И уже с первой песни на вступительных титрах –

Ну почему нас ловят в ту же сеть?
Ну почему нас жизнь не учит ничему?
Ну почему жить невозможно по уму?

- показалось, что не все так просто в новой презентации старых – не могу сказать смыслов, но – значений.

Последующее подтверждает догадку. Фишка фильма "Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини", как все знают, в том, что у наших морщинистых героев обнаруживаются поздние дети разной степени гладкокожести, то есть – некоторые годятся и во внуки. (В интервью Георгий Юнгвальд-Хилькевич рассказывает, что Дюма сочинял романы и про наследничков, да вот жаль – описания их веселых дел не переведены на русский). Сюжет строится на подвиге во имя королевы, который должны совершить теперь дети героев Франции.
Однако стиль поменялся кардинально. Вместо честных приключений романтических персонажей нам предлагают не менее откровенную клоунаду, которую разыгрывают, в частности, старые актеры, ряженые под своих прежних героев. Поймите меня правильно: здесь не осуждение, а констатация. Аналогично, например, фильмам "Брат" – настоящей романтической драме и "Брат-2" – картине с совершенно иной степенью условности, стилизации под компьютерную игру.

А раз перед нами – балаган, то работают совершенно иные законы. Все гипертрофировано. Для завязки нагромождены друг на друга и свалены в кучу "центры", вокруг которых вертится формальная интрига. Юнцам предстоит вернуть из Англии – сразу, одним махом – не только личную, пардон, цацку Анны Австрийской, но и сокровища всей Франции в сундучке, а также некое Кольцо Тамплиеров.
Сие кольцо, очевидно, – неприкрытая подачка поклонникам всех волшебных киноперстней. Но в нем, кроме прямого ответа чаяниям зрителя, есть ответ и пародийно-синефильский. Титром нам расскажут, что эта штука дает бессмертие, но сама расплавится, лишь только окажется надетой на палец, – и хорошо знакомый кинопризрак страха собственных желаний не то что встанет в полный рост у тоннеля, ведущего к свету, а помаячит на далеком горизонте.

Еще один принцип жанра, не относящегося к высоким, – снижение идеала. В романе Дюма и классических экранизациях мушкетеры спасают честь королевы, позволившей себе влюбленность. А здесь – не больше, чем пожилую мотовку и сплетницу от интриг двора (неудовольствие плебса несерьезно: пара камешков в дворцовое окошко, вот и весь демарш несогласных).
"Возвращение мушкетеров" целиком устроено вот так – преувеличение и замена романтики иронией и комическим. Актеры будто надели маски (лучше всех, безусловно, Смехов изображает вселенскую грусть Атоса) и дурачатся; реплики по-цирковому репризны; парики не скрывают своего происхождения из пакли. Земля горит под ногами лошади с гонцом – буквально.

Леон (самый интересный персонаж: Дмитрию Нагиеву одному повезло получить роль дурачка, но, хотя бы, с видимостью минимального развития образа; остальные – "застывшие" в своих значениях фигурки) зачем-то снимает шляпу перед дверью, завершив разговор с Кольбером и ВЫХОДЯ из комнаты. Людовик (Дмитрий Харатьян, кажется, страшно рад своему комическому всевластию) вообще непонятно зачем нужен.
Сын Арамиса поет про любовь рядом с пороховой бочкой и фитилем, по которому все бежит и бежит, да не может (по определению) успеть запальный огонек. Д'Артаньян обращает молитву к Всевышнему в стиле самодеятельного "вампукового" клипа. И так далее, и тому подобное, и прочее.

Что во всей этой вакханалии плохо? – Что вся пародийность-комедийность сделаны кое-как, на живульку. Действие несуразно как таковое, в происходящей мельтешне трудно разобраться. Каждый эпизод очевидно подвергся усекновению – как водится, ждите сериала по телеку, вот там, мол, все встанет на свои места. Может, кстати, в предполагаемых пяти сериях что-то выяснится и про сына Атоса, зачем-то быстро убитого и не воскрешенного... Остро ощущается недостача придуманного на уровне эпизодов и кадров, не говорю уж про отношения и тем более характеры, про второй план. Изображение (в том числе, компьютерное) и звук соответствуют целому в его примитивности.
К тому же повествование периодически становится "невкусным" – подражание французистой легкой куртуазности сваливается в пошлость, даже в намеки на любовь к мальчикам и, господи прости, несовершеннолетним. Зрители ржут, как в казарме, что при высказываниях Королевы насчет "молоденького Д'Артаньяна", что при известном мушкетерском жесте перед клятвой "Один за всех – и все за одного"; уж не знаю, сознательно ли режиссер добивался подобной двусмысленности или как человек, воспитанный совсем не нашими днями, ни о чем "таком" и не подозревал.

Но поразительным образом весь этот балаган оказывается чертовски обаятелен. Как сын Арамиса проходит в кадре сквозь призрак своего отца и лишь слегка поеживается, так через нынешнее отвязное "безобразие" проступает кардинально иной смысл действа. Он в том, что стареют и умирают все – но пока мы живы. Что наша скорбь от знания безусловного конца не способна превысить нашу радость. Что есть время славить – и есть время поминать. Что там, на небе, наконец, нам нечего станет делить. И что, тем не менее, на этом свете надо все время доказывать: ты – это ты. Иначе не получишь главных сокровищ.
Все это, представьте себе, не вычитывается воспаленным критиком из картины, а в ней произносится – определяя, вместе с усталыми лицами наших кумиров, "второй план" и подтекст. Знайте, что лишь действительно простодушным произведениям подобный эффект удается.

И в зрительном зале – констатирую как свидетель – творилось невообразимое. Режиссер старой школы Юнгвальд-Хилькевич, несомненно, что-то такое угадал. Зрители, "пойманные в ту же сеть", веселились и отпускали шуточки по ходу фильма, а на финальных титрах устроили форменную овацию с криками одобрения. Михаил Боярский, а также Владимир Балон – исполнитель роди де Жюссака и постановщик фехтования, – были, мало сказать, удивлены.

На память о неизъяснимом в жизни у меня остался подаренный Владимиром Яковлевичем календарик, где рядом два снимка: черно-белый с героями семьдесят девятого и цветной, где они вот сейчас.
Сделан Дачным Некоммерческим Партнерством "Ришелье".